Итоги либерально-демократических реформ в России

«Так ты говоришь, что я вымирающий динозавр?
Мамонт? А ты не задумывался над тем, что после
эпохи динозавров начинается эпоха крыс?
Вы еще о нас, мамонтах, пожалеете…» (Е.К. Лигачев)

Слова, послужившие эпиграфом к данной статье, относятся к состоявшейся в 1987 году полемической беседе члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС по идеологии Е.К.Лигачева с главным редактором журнала “Огонек” Виталием Коротичем.

Кстати, Виталий Коротич был назначен на эту должность в 1985 году по рекомендации все того же Егора Кузьмича Лигачева и впоследствии об этом пожалевшего. Любопытно, что рассказал об этом сам В.Коротич в телепрограмме “Старая квартира”. Год 1987-й”, которая была показана 19 июня 1999 года. Кроме того, В.Коротич довольно цинично (это у него ирония такая) поведал, что “Огонек” содержался на средства госбюджета, а посему “я разрушал Советский Союз за его же деньги”.

Да, любопытным был 1987 год. Переломным… Это была волна движения “неформалов” и первых неформальных митингов. В этом году телезрителей ошеломил первый выпуск программы “Взгляд”.

В этом году опубликована знаменитая статья Нины Андреевой “Не могу поступиться принципами!”, название которой стало афоризмом того времени, а имя доцента Нины Андреевой, преподавателя химии Санкт-Петербургского (тогда еще Ленинградского) университета стало символом новой “большевистской” партии.

25 мая 1988 года были опубликованы тезисы XIX Всесоюзной конференции КПСС, в которых впервые на официальном уровне появился термин “правовое государство”, и формулировалась задача его совершенствования. Последовала мгновенная реакция “демократической интеллигенции”: на страницах “Литературной газеты”, являвшейся тогда политическим рупором интеллигенции, было опубликовано заседание “Круглого стола” “ЛГ”, где устами юриста-публициста Аркадия Ваксберга и других было заявлено, что, мол, “Советское государство ни одного дня своего существования не было правовым”, а посему его нужно не совершенствовать, а создавать.⁽¹⁾

В итоговых “Резолюциях XIX Всесоюзной конференции КПСС”, состоявшейся в июле 1988 года, а именно в резолюции “О правовой реформе” говорилось о необходимости создания правового государства. Не прошло и пяти лет, как сама же власть стала “стыдиться” применять понятие “правовое государство”, вытесненное к тому времени более “удобным” для политического маневрирования понятием “легитимности”, а осенью 1993 года кануло в Лету и оно.

В 1987-1988 году бурно развивалось кооперативное движение, в первых рядах которого, как пионер, действовал получивший финансовые льготы комсомол. Иные комсомольцы и коммунисты того периода платили такие комсомольские и партийные взносы, которые превышали зарплаты профессоров. Так начинался либерализм.

Экономическому же либерализму все теснее становились рамки существовавших политических форм. Слом прежних политических форм проходил под знаменем демократических реформ. Началась эпоха беспрецедентных нравственных метаморфоз, идеологических парадоксов, переоценки мировоззренческих ценностей.

Кстати, на упомянутой XIX конференции произвело фурор приуроченное заявление “Огонька” о коррупции четырех членов Политбюро, в том числе Е.К.Лигачева, А.А.Громыко, которые были поставлены в унизительную ситуацию доказывания, что “дело четырех” не соответствует действительности, что они “не верблюды” и т.д. Самое “смешное”, что все это происходило на форуме, провозгласившем создание правового государства с его важнейшим принципом презумпции невиновности. Однако неумолимо наступали времена, когда этот принцип “забывался” применительно к политическим мамонтам и “вспоминался” только применительно к другим “политживотным”.

1989 год был апофеозом демократических реформ: 26 марта состоялись первые выборы на альтернативной основе (проходившие, кстати, на фоне “антипартийного синдрома”, когда принадлежность к КПСС кандидата в народные депутаты СССР считалась чуть ли не порочащим обстоятельством), а 28 мая начал свою работу Первый Съезд народных депутатов СССР, явившийся поистине катализатором политического самосознания всего населения СССР. Разумеется, тогда советский народ, наблюдавший ход Съезда “вживую” благодаря прямой трансляции и почувствовавший необыкновенный душевный подъем (даже кривая суицида поползла вниз), еще не догадывался, что информационные войны и социальные революции кануна XXI века можно осуществлять с помощью электронных СМИ, посредством одной лишь “Останкинской дубины”, ежедневно “ударяющей” по голове электората.

Вспомните, с чего начиналась революция 1989 года? С лозунга, озвученного с трибуны Первого Съезда народных депутатов СССР академиком Андреем Сахаровым, предлагавшим принять в первую очередь одноименную резолюцию: “Вся власть Советам!”

Нынешние демократы предпочитают не вспоминать это обстоятельство, ведь совершенно очевидно то, что, начав с призыва “Вся власть Советам!”, реформаторы закончили тем, что убили и похоронили сами Советы.

Однако этот итог, очевидный для объективного исследователя, не столь очевиден для всех, а либералами даже приветствуется, ибо, как показала практика беспрецедентного перераспределения собственности под видом приватизации, рамки советской демократии, в которых, при желании, вполне могли осуществляться настоящие демократические реформы, оказались тесными для либеральных реформ образца эпохи ельцинизма.

Общий вывод таков: либеральные реформы осуществлены, демократические реформы погибли в самом зародыше. Либеральные же реформы, проведенные в условиях псевдодемократических реформ, неизбежно выливаются в безбрежный, неконтролируемый, безответственный либерализм, заканчивающийся полной криминализацией государства и превращением общества в население. Итак, реформы, начавшиеся с критики пороков советской системы, льгот и привилегий партаппарата, коррупционности отдельных руководителей, “телефонного права” и т.д. закончились по пословице “за что боролись, на то и напоролись”, то есть “криминальной революцией”, как метко окрестил ее Станислав Говорухин.

<…>